Въ помѣщенныхъ недавно въ нашей газетѣ статьяхъ объ отношеніи мазепинскаго движенія къ Россіи и къ нынѣшней освободительной войнѣ были въ общихъ чертахъ обрисованы настроеніе и дѣятельность мазепинскаго "общества" въ моментъ, когда вспыхнула pyccко-австрійская война. Въ этихъ статьяхъ говорилось объ учрежденіи "Главной Украинской Рады" въ Львовѣ, въ составъ которой вошли представители всѣхъ мазепинскихъ партій, и которая такимъ образомъ, являлась центральнымъ политическимъ органомъ всей мазепинской "націи". Все это было, однако-же, только подготовительной работой, которая привела къ печальнымъ съ русской національной точки зрѣнія, результатамъ: къ организаціи мазепинскихъ добровольческихъ отрядовъ, которые, подъ знаменемъ проклятой памяти Мазепы, разомъ съ германцами и австрійцами, выступили въ бой противъ Россіи. И этимъ именно печальнимъ результатамъ той "культурной" работы мазепинцевъ, которой еще въ настоящее время не стѣсняются восхищаться многіе добродушные близорукіе русскіе люди, мы должны посвятить нѣсколько особыхъ словъ.
"Главная Рада", вскорѣ послѣ своей организаціи, учредила особую "Украинскую Боевую Управу", которая разделилась на "Генеральный Штабъ" и "Военный Комитетъ" и замѣняла собой, въ качествѣ верховной военной власти, правленія всѣхъ мазепинскихъ стрѣлковыхъ и гимнастическихъ обществъ. Въ особомъ объявленіи "Боевая Управа" сообщала о томъ, что всѣ существующія мазепинскія гимнастическія и стрѣлковыя организаціи объединены въ одну общую военную организацію подъ названіемъ "січовыхъ стрѣлковъ". Одновременно "Главная Управа" издала приказъ немедленно организовать въ каждой деревнѣ комитетъ для набора добровольцевъ, а кромѣ того, особые "военные" комитеты въ уѣздныхъ городахъ.
Согласно этимъ воззваніямъ и приказамъ "Главной Рады" и "Генеральнаго Штаба Боевой Управы", мазепинскіе дѣятели въ провинціи начали организовать мѣстные и уѣздные комитеты для набора добровольцевъ. Въ передовой статьѣ "Дѣло" (№179) съ радостью сообщало своимъ читателямъ о "небываломъ воодушевленіи, съ какимъ цвѣтъ нашего народа спѣшитъ въ ряды арміи "украинскихъ" добровольцевъ, — арміи, послѣднимъ дѣйствіемъ которой было "выступленіе подъ Полтавой", которая теперь, воскресая отъ вѣковаго сна, "должна выполнить такія огромныя задачи, о какихъ мы еще вчера не смѣли мечтать".
Организація этихъ комитетовъ и наборъ добровольцевъ изъ среды распропагандированныхъ мазепинской агитаціей сельской и городской молодежи поддерживались, понятно, пpaвительствомъ всѣми силами. На основаніи императорскаго распоряженія отъ 3 августа 1914 г., министръ войны уполномочилъ намѣстника Галичины разрѣшать и даже поощрять развертываніе существующихъ въ краѣ польскихъ и мазепинскихъ стрѣлковыхъ и гимнастическихъ организацій въ стрѣлковые корпуса, которые должны быть включены, какъ ополченскія части, въ австрійскую армію. Въ этомъ смыслѣ отвѣтилъ намѣстникъ Корытовскій мазепинской депутаціи, явившейся къ нему 9 августа, съ жалобой на "препятствія", чинимыя будто бы властями мазепинскимъ комитетамъ для набора добровольцевъ.
Въ украинской печати мы читали, что такіе комитеты были организованы въ Делятинѣ, Бобркѣ, Тернополѣ, Тысьменицѣ, Перемышлѣ, Ходоровѣ, Перегинскѣ, Городенкѣ, Дорѣ, Коломыѣ, Снятинѣ, Надворной, Вербѣжѣ, Дрогобычѣ, Мостискахъ, Каменкѣ, Чортковѣ, Маріамполѣ, Подгайцахъ, Бережанахъ, Туркѣ, Скольѣ, Бучачѣ и Калушѣ.
Въ Дрогобычѣ комитетъ организовался 9 августа подъ предсѣдательствомъ д-ра С. Витвицкаго, причемъ, въ качествѣ кассира, дѣйствовалъ С. Модрицкій. По сообщению этого комитета, въ добровольцы поступило въ общемъ 70 человѣкъ изъ Дрогобича, Борыславля, Модрича, Сѣльца, Колпца, Якововой Воли, Трускавца, причемъ во всѣхъ этихъ мѣстностяхъ были организованы особые мѣстные комитеты. Кромѣ того, дрогобычскій уѣздный комитетъ выслалъ также своихъ делегатовъ въ села: Вороблевичи, Добровляны, Долгое, Рѣпчицы, Опаровъ, Уличное, Попели, Ясеницу и Тустановичи, съ цѣлью організаціи мѣстныхъ комитетовъ. Въ своемъ сообщеніи, напечатанномъ въ "Ділѣ", дрогобычскій комитетъ сообщаетъ, между прочимъ, о "щедрыхъ пожертвованіяхъ", собранныхъ въ пользу мазепинскихъ стрѣлковъ среди мѣстныхъ евреевъ.
Въ Мостискахъ комитетъ организовался подъ предсѣдательствомъ д-ра Здерковскаго. Въ Каменкѣ Струмиловой — подъ предсѣдательствомъ начальника "Сокола" О. Шухевича. Въ составъ чортковскаго комитета вошли: преп. гимназіи И. Коссакъ, депутатъ д-ръ Горбачевскій, Ф. Грабовенскій, Добромильскій и А. Сернецкій. Въ тернопольскомъ комитетѣ, который въ своихъ сообщеніяхъ опредѣлялъ численность добровольцевъ разъ цифрой 250 чел., другой же разъ — 1000 человѣкъ, дѣйствовали, главнымъ образомъ, учитель Ядкевичъ, д-ръ С. Бриковичъ и, въ качествѣ учителя военнаго искусства, Дыгдалевичъ. Въ Бережанахъ задачи комитета исполняла мѣстная мазепинская организація "Бесѣда", подъ руководствомъ преп. гимн. О. Бачинскаго, причемъ, по свѣдѣніямъ "Діла", этому комитету удалось набрать около 200 добровольцевъ. Въ Подгайцахъ организація комитета находилась, главнымъ образомъ, въ рукахъ бывшаго секретаря "Народнаго Комитета", извѣстнаго своими близкими сношеніями съ Берлиномъ, д-ра В. Бачинскаго; дѣйствовавшій подъ его предсѣдательствомъ уѣздный комитетъ развилъ ярую агитационную работу въ уѣздѣ и собралъ 60 добровольцевъ изъ селъ: Волощины, Зарваницы, Божикова, Рудникъ, Стараго Мѣста, Заставецъ, Носова и Бакова. Въ перемышльскомъ уѣздѣ дѣйствовалъ комитеть подъ руководствомъ директора гимназіи А. Алискевича, коменданта стрѣлковъ д-ра В. Загайкевича, "главнаго интенданта" А. Яремы, Б. Загайкевича и д-ра Я. Белкота, при участіи цѣлаго ряда другихъ мазепинскихъ агитаторовъ; 27. іюля н. ст. въ распоряженіи комитета находилось въ общемъ 60 добровольцевъ. Въ Бобркѣ, гдѣ въ добровольцы поступило всего 14 человѣкъ, сыновей мѣстныхъ мѣщанъ, руководство всей военной организаціей мазепинцевъ находилось въ рукахъ мѣстнаго учителя В. Калиновича и О. Дзеровича изъ Глѣбовичъ. Въ Делятинѣ организаціей добровольческихъ отрядовъ занимался уѣздный комитетъ подъ предеѣдательствомъ д-pa Лагодинскаго. Въ Ходоровѣ дѣйствовалъ комитетъ подъ руководствомъ И. Нѣментовскаго и И. Кабаровскаго. 16 августа н. ст. организовался, кромѣ того, мѣстный комитетъ въ с. Отилевичахъ; кореспондентъ "Діла" съ энтузіазмомъ разсказываетъ объ открытіи этого комитета, и, въ особенности, о проповѣди мѣстнаго мазепинца священника Телищука, результатомъ которой явилось поступленіе 14 мѣстныхъ жителей въ ряды мазепинскихъ добровольцевъ. Въ Бучачѣ дѣйствовалъ особый "Комитетъ Боевой Организаціи", въ составъ котораго входили: С. Сіякъ, Е. Стрыйскій, С. Хомицкій, И. Коржинскій, А. Хойнацкій, М. Крушельницкій и В. Гриневъ; по сообщенію "Діла", этотъ комитетъ собралъ 30 добровольцевъ. Въ Калушѣ существовалъ тоже уѣздный комитетъ, дѣлами котораго вѣдали д-ръ А. Чорненко и д-ръ А. Kocъ. Въ Скольѣ, гдѣ, по сообщеніямъ "Діла", начался было наборъ добровольцевъ, организовался "Комитетъ Боевой Организаціи", въ составъ котораго входили: д-ръ Л. Левицкій, д-ръ О. Назарукъ, свящ. Моссора и Волынецъ. Въ Перегинскѣ существовалъ комитетъ, членами котораго состояли: о. А. Кухта, о. Г. Сопрука, д-ръ Трешневскій и другіе. Въ Городенкѣ дѣйствовалъ уѣздный комитетъ подъ руководствомъ И. Раставецкаго, Ф. Вулика, М. Козакевича, К. Стецяка и другихъ и успѣлъ, по словамъ "Діла", собрать "свыше 300 добровольцевъ". Въ Надворной агитаціей комитета руководили д-ръ Саноцкій и д-ръ Николайчукъ, обученіемъ же добровольцевъ занимался А. Андреевичъ. Въ Снятинѣ дѣйствовалъ комитетъ подъ руководствомъ д-ра И. Семанюка, В. Стефаника и судьи Н. Фирманюка и набралъ, по сообщенію "Діла", 157 добровольцевъ изъ Снятина, Любковецъ, Княжья, Будихова, Микулинецъ и Залучья. Въ Коломыѣ организація добровольческихъ отрядовъ находилась въ рукахъ д-ра Дембицкаго, Мостовича, Берлада, Букоемскаго и нѣсколькихъ другихъ. За все время до 12 августа н. ст. комитетъ успѣлъ организовать отрядъ добровольцевъ изъ 405 человѣкъ, причемъ 56 изъ нихъ оказались жителями с. Вербѣжа, воспитанниками Н. Ивантишина, мѣстнаго народнаго учителя и, вмѣстѣ съ тѣмъ, коменданта и инструктора мазепинскихъ "сѣчовыхъ" организацій. Въ Львовѣ дѣйствовала "Главная Команда" мазепинскихъ легіонеровъ, находившаяся въ школѣ "Педагогическаго Товарищества".
Въ общемъ, по даннымъ "Діла", въ мазепинскіе легіонеры поступило около 2 тысячъ человѣкъ, главнымъ образомъ — распропагандированной "просвѣтительной" и "экономической" работой мазепинцевъ, городской и сельской молодежи.
Однако же, это измѣнническое движеніе не коснулось огромнаго большинства русскаго населенія Карпатской Руси, которое сознательно или безсознательно, въ глубинѣ своей, неизвращенной мазепинской агитаціей, души, сознавали свое единство съ Державной Русью. Намъ извѣстно, напримѣръ, изъ вполнѣ авторитетнаго источника, какимъ образомъ извѣстный буковинскій деп. Василько старался организовать отряды добровольцевъ-партизановъ среди буковинскихъ горцевъ-гуцуловъ. Онъ просто съ помощію жандармовъ собиралъ крестьянъ возлѣ церкви и, давъ каждому изъ нихъ крону денегъ, приказалъ имъ присягать, въ качествѣ добровольцевъ партизановъ, на "войну съ москалями". Запуганные крестьяне дѣлали, что имъ приказывалъ Василько и его помощники — жандармы. Комендантъ жандармеріи Фишеръ даже публично благодарилъ Василька (письмо Фишера напечатано въ вѣнскомъ изданіи "Діла") за его "патріотизмъ", но, какъ оказалось, агитація Василька не успѣла, несмотря на его "звонкія" рѣчи, затронуть русской души горца, и гуцульскіе отряды партизановъ оказались въ концѣ концовъ ничтожной комедіей.
За то собранные отдѣльными комитетами мазепинскіе добровольцы принимали дѣятеяьное участіе въ защитѣ тюрьмы своего народа противъ своихъ-же братьевъ-освободителей. 16 августа ст. ст., т. е. пять дней до взятія Львова русскими войсками, "Діло" (№192) сообщило, что "въ сраженіи на востокѣ отъ Львова принималъ участіе также отрядъ "січовыхъ стрѣлковъ" (одна сотня), что "поведеніе ихъ было очень хорошее" и, наконецъ, что "кромѣ легкихъ пораненій, потерей нѣтъ". Какъ оказалось послѣ, дѣло касалось сраженія на Гнилой Липѣ, въ которомъ русскими войсками было захвачено нѣсколько знаменъ "Січей" съ изображеніемъ Мазепы.
Послѣ разгрома австрийской арміи въ Восточной Галичинѣ, мазепинскіе легіонеры были отправлены въ Венгрію. Тамъ они были окончательно включены въ составъ австрійской арміи, въ качествѣ "ц. к. легіона", и употреблялись главнымъ образомъ, въ качествѣ развѣдчиковъ. Эта развѣдка сводилась однако-же къ вѣшанію и разстрѣлу русскихъ жителей горскихъ уѣздовъ за ихъ "руссофильство..."
Къ такимъ результатамъ привела "культурная" и "экономическая", какъ это всегда заявляется мазепинскими агитаторами въ Россіи, работа мазепинской организаціи. Эти результаты явдядтсь цѣлью всей политической и "культурной" работы мазепинскихъ учреждений и организацій, и въ достижении такихї результатовъ ихъ поддерживали и всѣ, такъ называемыя, "экономическія" общества. И "Днѣстръ" и "Сельскій Господарь", и всѣ кредитныя учреждения поддерживали чисто политическую агитацію мазепинской партіи, а во время войны они, по приказанію "Главной Рады", асигновывали изъ своихъ фондовъ соотвѣтствующія суммы на организацію мазепинскихъ легіоновъ. Нѣкоторыя изъ нихъ, какъ напримѣръ "Днѣстръ", являлись даже въ мирное время чисто политической организаціей, имѣвшей по селамъ цѣлую сѣть своихъ агентовъ и стоявшей, вмѣстѣ съ тѣмъ, въ постоянныхъ сношеніяхъ именно съ тѣми "гимнастическими" и "стрѣлковыми" организаціями, которыя являлись подготовительными кадрами мазепинскихъ легіонеровъ.
Въ заключеніе укажемъ еще на одинъ фактъ, ярко показывающей, къ чему привела мазепинская пропаганда въ Галичинѣ. По сообщенію "Діла" (н-ръ 190) и "Руслана" (н-ръ 193), дышащему, кстати сказать, глубокой радостью и торжествомъ, въ селѣ Мозоловкѣ, между Подгайцами и Теребовлей, осталась всего только "одна единственная "москвофильская" семья"; одинъ изъ членовъ этой семьи, читаемъ дальше въ "Ділѣ", "привелъ въ село русскую патруль, которая, однако-же, недолго оставалась въ деревнѣ; непосредственно послѣ ухода русскихъ солдатъ, "украинскіе" крестьяне исполнили на измѣнникѣ самосудъ: "измѣнника повѣсили, не дожидаясь судебныхъ формальностей.
Захлебываясь, отъ радости, сообщаетъ мазепинская печать объ этомъ страшномъ убійствѣ крестьянина своими односельчанами, распропагандированными мазепинскими агитаторами и отравленными слѣпой ненавистью ко всему русскому. И этотъ фактъ, наравнѣ съ множествомъ другихъ, слѣдовало бы запомнить всѣмъ тѣмъ, кто еще считаетъ нынѣ возможнымъ защищать мазепинскую "культурную" работу въ Галичинѣ и ея "давные" результаты. Результатомъ этой столь симпатичной многимъ русскимъ дѣятелямъ въ Россіи, "культурной" работы могло быть то, что Россія застала-бы въ Галичинѣ не родной себѣ, сочувственно относящійся къ ней русскій народъ, а враговъ, которые старались бы на всякомъ шагу препятствовать тѣмъ, кто свою кровь проливаетъ за освобожденіе Карпатской Руси.
